Священная война или священный мир?

От редакции: мы продолжаем знакомить читателей с разделами очень поучительной
брошюры Меира Мучника «Идеальный мир идеальных возможностей».

Секундочку, но разве это не беспричинная ненависть, о которой говорилось выше? Люди друг друга ненавидят потому, что с расстояния каждая сторона представляется другой злом. Но если сблизятся и узнают друг друга получше, то увидят, что на самом деле большинство людей хорошие, и даже острые разногласия не являются причиной для ненависти. Так что вражда — это результат взаимного отчуждения, когда перестают друг друга хорошо видеть и понимать. А это вовсе не хорошо, и нам, евреям следует от этого избавляться. А теперь заявляем, что такая борьба полезна?

Зададим сначала более фундаментальный вопрос о том, каким мир должен быть в теории, и каким стал на практике. В результате греха человек был изгнан из Эденского сада, стал смертным и испытал всевозможные страдания и беды. Если этого не должно было случиться, значит, мир с самого начала пошел по неправильному пути. Как же Б-г такое позволил? И разве не теряло первоначальный смысл все Его творение?

Более того, в Торе содержатся законы, которые явно предназначались для человека на том уровне, куда скатился Адам после греха. Так, есть в ней законы смерти и траура, а также связанной с этим ритуальной нечистоты (тума), а все это появилось только вследствие греха. Или — наказания за различные преступления, которые могут совершать только люди со слабостями и недостатками, какими они стали в результате греха Адама. Получается, что человечество должно было пойти по тому пути, под откос? Как же так?

Похоже, что Б-г предусмотрел несколько вариантов для развития человеческой жизни и хода истории. Человек может быть на более или менее высоком духовном уровне, в зависимости от его собственного выбора, и на каждом уровне Тора дает подходящие для него указания и ведет его по той тропе. Адам на своем уровне в Эденском саду получил Тору в виде всего лишь одного наказа. Согрешив, он избрал более низкий уровень, на котором его нееврейские потомки в конечном итоге получили Тору в виде Семи заповедей Сынов Ноаха. Эти принципы приняты ими сегодня как "общечеловеческие ценности", и хотя их мир неидеален, тем не менее, в целом он может считаться хорошим: большинство людей считает, что нельзя убивать и воровать, и что надо творить добро, помогать другим и улучшать мир — и у них есть на то возможности.

Потом у человечества был еще один выбор: сохранять единство и взаимную любовь или спускаться на следующий уровень раздоров и войн. Люди опять выбрали второй вариант. Или, как гласит Тора, они объединились, но лишь для того, чтобы вместе восстать против Б-га строительством Вавилонской башни. В ответ на это Он их рассорил, чтобы не могли больше друг друга понимать и сохранять единство. Тора гласит, что этот раскол был осуществлен путем разделения языков, но из традиции следует, что он был более глубоким, на уровне менталитетов и идеологий, что привело к постоянным спорам и вражде (более фундаментальной потере "общего языка").

Это, конечно, не лучший вариант, но то, что Б-г позволил человечеству пойти по данной тропе, означает, что и на этом уровне у людей есть возможности быть хорошими и совершенствовать мир — бороться каждому за дело, которое ему представляется святым и правым.

Но даже после этого всеобщего раскола Б-г хотел, чтобы все-таки остался один народ, который сумеет жить в единстве и взаимной любви — и близости к Нему, то есть, правильно использовать единство. Такова задача еврейского народа, который основал на том этапе Авраам. Для евреев взаимное отчуждение и вражду действительно можно избежать: как мы уже пронаблюдали, это и называется беспричинной ненавистью, от которой мы в идеале должны быть свободны.

Но тогда опять вопрос: ведь у евреев тоже во многом не получилось! Согласно традиции, в результате беспричинной ненависти мы были изгнаны и тоже расколоты и рассеяны по всему миру. Слава Б-гу, наши раздоры не так остры, как нееврейские, и обычно до войн и кровопролития не доходит. Но идеологические и политические склоки могут быть весьма неприятными, и даже 2000 лет спустя конца им не видно. Значит, наша история пошла по неправильному пути, и мы оказались не намного лучше неевреев с их раздорами и войнами?

Нет, этого не может быть, ибо всем управляет Б-г. Да и в традиции есть утверждения, что изгнание и диаспора были необходимы для того, чтобы евреи "собрали" все добро, что разбросано по миру и его народам (это отдельный разговор).

Значит, для самих евреев у Торы тоже есть разные варианты истории. Лучше, конечно, если мы останемся на высоком уровне и сохраним единство и взаимопонимание. Но есть также есть более низменные тропы. На которые мы и спустились в результате грехов Золотого тельца и Разведчиков, что в конечном итоге привело и к изгнанию.

Из традиции следует, что помимо падения на более низкий духовный уровень, эти грехи также привели к расколу изначально единого народа на разные группы и течения, которые во многом перестали понимать друг друга. Символизируя этот раскол, Моше разбил скрижали, ибо сама Тора была разделена на разные, часто противоречащие друг другу мнения, которых придерживались изучающие ее евреи. Так появился махлокет — спор между разными людьми с точками зрения на истину, что посередине.

Само падение на тот уровень было тяжким грехом. Но с другой стороны, Б-г явно дал этой ситуации сохраниться: не потребовал срочно вновь объединиться и прийти к всеобщему согласию, а дал еврейской истории и Торе развиваться в этом русле сосуществования и борьбы разных идей и точек зрения. Он дал остаться спору (софа леиткаем), при условии, что у противоборствующих сторон были благие намерения — борьба за правду, какой они ее видят (лешем шамаим).

Но в результате таких разногласий у каждой стороны может появиться чувство, что она борется за добро — против зла. В спорах о смысле Торы это маловероятно, ибо очевидно, что обе стороны ищут правду. Но в спорах о жизни такая видимость может возникнуть. Уже были случаи, когда разные религиозные течения считали друг друга неправильными отклонениями от истинного пути и искажениями религии (например, хасиды и их оппоненты митнагдим). А сегодня существуют еще и разные степени религиозности, и каждое течение может рассматривать других как недостаточно религиозных или, наоборот, слишком фанатичных. И если доходят до того, что начинают считать друг друга злом и ненавидеть, то это — беспричинная ненависть, от которой нам в конечном итоге надо отделаться. Но пока что она существует уже долго, и, несмотря на очевидный вред, Б-г явно дал остаться и этим разногласиям.

Значит, это тоже легитимный вариант. Потому что и в этой ситуации каждой стороне предоставляется возможность быть хорошей — бороться за свою правду, за то, что ей представляется добром против зла. И действительно Тора дала указания, которые, вроде бы, предназначены для таких ситуаций: разного рода утверждения, что надо ненавидеть плохих людей и грешников, включая и собратьев-евреев, которые, ввиду своего поведения, уже не кажутся собратьями. Таким образом, Тора вроде бы признает, что в нашей ситуации не всегда можно добиться взаимопонимания, и если человек, какой он есть, искренне считает, что другая сторона представляет зло, то для него ненависть к ней небеспричинна, и для него становится добром борьба против этого зла — священная война (мильхемет акодеш). (Хотя и здесь не должно доходить до драки и кровопролития, а только до идеологических баталий. Поэтому даже в таких случаях следует ненавидеть не лично человека и желать ему зла, а только бороться против его идей).

Но лучше все-таки было бы подняться на более высокий уровень и достичь единства. В Торе полно и различных высказываний о важности мира (шалом). А мир заключают только с врагами, то есть теми, с кем ты думал, что надо воевать. Тора повествует о том, что Моше попытался пойти на мир даже с Корахом, Датаном и Авирамом, которые сами боролись не за правду (эйна лешем шомаим), а против него лично. Драхеа даркей ноам - "Ее [Торы] пути приятны", диврей хахамим бенахат нишмаим — "Слова мудрецов слышны, когда произносятся мягко". Все эти высказывания подразумевают, что даже когда имеешь дело с тем, кто, по твоему мнению, неправ, все равно надо стараться говорить мягким и приятным тоном — иначе невелика удаль вести приятную беседу с тем, чье мнение и поведение тебе уже нравится. И, наконец, сама традиция, что мы в изгнании вследствие беспричинной ненависти, от которой надо отделаться — а это означает сблизиться и увидеть, что в душе каждый человек хороший, и возлюбить его, как брата, вне зависимости от того, кто он, и какие с ним есть разногласия.

Но ведь мы показали, что война и борьба — это более бурные чувства и активное совершенствование мира. Если так, то искоренение беспричинной ненависти и обретение полного единства означает также менее страстную добродетель, менее интенсивную и осмысленную жизнь, не так ли?

В принципе, так — как и вообще все будущее достижение совершенства. Как уже говорилось, мы мечтаем именно о возвращении к райскому состоянию типа того, что было в Эденском саду до греха Адама, без недостатков и зла, которые надо будет искоренять. И это действительно будет иная жизнь, которая для нашего нынешнего состояния была бы невыносима. Но мы и сами изменимся, и сможем ею насладиться, так что мечта правильная.

А пока мир еще не совершенен, и наша задача — его совершенствовать, иногда ради этого действительно приходится бороться, в каких случаях нам надлежит видеть в идеях и действиях оппонентов зло. Но даже сейчас могут быть ситуации, в которых за видимым злом можно опознать добро и совершить прорыв к миру. Ведь если в конечном итоге мы должны подняться на уровень мира и единства, то надо же где-то начинать.

Когда же объявлять священную войну, а когда заключать такой же священный и в конечном итоге желанный мир? Обычно люди чувствуют это по ситуации. Или же само это становится предметом спора между разного типа людьми, которых можно назвать воинами ("патриотами", "ястребами", "зелотами") и миротворцами ("либералами", "голубями"). Первые видят в противнике угрозу и из любви к своей стране/ группе/ идеологии/ религии готовы сражаться. Последние же не видят такое уж зло и угрозу, и считают, что можно добиться взаимопонимания. Как водится, у обеих сторон есть свои аргументы. Миротворцы часто считают боевой настрой воинов узколобостью, ребячеством, черно-белым взглядом на мир и неспособностью увидеть другую сторону. Воины же считают, что как раз либералы по-детски наивны, поступаются ценностями и делают опасные уступки врагам. И тоже, как обычно, оба по-своему правы. У миротворцев более взрослый взгляд в теории, ибо большинство людей действительно хорошие, и при желании их можно понять. Борцы же более по-взрослому осознают, что на практике, в реальной жизни, часто невозможно прийти к согласию, ибо люди не могут или не хотят друг друга понять, и приходится бороться. И когда у обеих сторон искренне благие намерения (лешем шамаим), то действительно можно сказать, что оба правы, и у каждого своя миссия, с которой он послан Б-гом в этот мир: воины — чтобы сражаться со злом, когда необходимо. А миротворцы — во-первых, ради противовеса воинам, чтобы не слишком много было вражды и ненависти. А во-вторых, чтобы поддерживать мечту и стремление вновь подняться на более высокий уровень всеобщего мира и искоренить беспричинную ненависть, об этом забывать нельзя.

А пока что жизнь миротворцев менее бурная потому, что они меньше воюют, правильно? Нет, потому что они на самом деле тоже воюют — с войной! Или даже лично с воинами. Которые выступают против их попыток миротворчества, и потому им надо сопротивляться. А то и ненавидеть их — как (видимых) врагов мира[15]! Таким образом, миротворцы тоже страстно воюют за то, что любят и считают святым. Потому что в нынешнем мире всем надо воевать, даже самим миротворцам, иначе их добродетель недостаточно активна. (Впрочем, они называют это не войной, а борьбой за мир, наверное, потому что так звучит благороднее. Хотя для воинов их войны — тоже борьба. Ведь никто тут не дерется, как какой-то ребенок, а только борется по-взрослому за правое дело).

А когда действительно будет достигнут мир, то не будет больше ни войн, в которых надо бороться, ни необходимости заключения мира — ибо он уже будет заключен. Так что и дело миротворцев имеет смысл только в сегодняшнем неидеальном и склочном мире.

(Продолжение следует)